Популярные Ссылки и Статьи

40 лет назад из Турции приехали первые "гастарбайтеры". Берлинская стена стояла уже четыре с половиной месяца. Без переселенцев из ГДР положение на рынке труда в западной Германии становилось критическим. Поэтому 30 октября 1961 года Германия и Турция подписали соглашение о вербовке в Турции так называемых "гастарбайтеров".

В сопровождении духовых оркестров и окруженные цветами, они должны были спасти немецкое экономическое чудо - а затем незамедлительно вернуться назад. Это не только надежды, которые лелеялись немецкими политиками, сами турки тоже не грезили о том, чтобы подписывать договоры о кредитах на строительство жилья или обеспечивать себе места в домах престарелых. Между тем, на сегодняшний момент в Германии проживают более двух с половиной миллионов турок, и за 40-летнюю историю их миграционной истории было немало заблуждений, болезненных открытий и противоречий.

Турки были не первыми "гостями" на заводах "Ауди" и "БМВ", но со своим языком, со своей религией, со своими обычаями они оказались для немцев значительно более чужими, чем, к примеру, итальянцы. Сегодня у 29 процентов немцев есть соседи турецкого происхождения, но, несмотря на это, у большинства из них осталось чувство отчужденности по отношению к туркам", - утверждают исследователи из Алленсбаха, изучающие общественное мнение.

Сейчас, после 40 лет, много спорят об обязательных языковых курсах. Эксперты по вопросам миграции заявляют, что особенную выгоду такое принудительное обучение могло бы принести женщинам. Когда-нибудь интеграция затронет женщин, и это знают консервативные отцы турецких семей. Поэтому они и привозят с родины молодых невест для своих сыновей, в надежде, что они не "испортятся" под влиянием эмансипационных течений. В Стамбуле, где женщины-брокеры уже составляют большинство на бирже, искателям невест уже практически нечего делать. Для этого в большей степени подходят восточные провинции, где, напротив, большинство девочек никогда не видели школу изнутри. Этот брачный туризм является существенным стопором для интеграции турок в европейское общество.

Однако, есть и достижения. 55 тысяч турок на данный момент можно назвать хорошо устроенными. В 1970 году таких было только 3300. Турки создали 293000 рабочих мест. В парламентах разного уровня есть даже депутаты турецкого происхождения, а артисты эстрады, исполняющие свои произведения на турецком языке, покорили дружеские компании немцев, собирающиеся в лучших заведениях Нижней Баварии...

Но в Берлине лишь каждый двенадцатый из турецких школьников сдает экзамены за полный курс средней школы, хотя из немцев их сдает каждый третий. Безработица затрагивает молодых турок в значительно большей степени, чем их немецких сверстников. Отсутствуют программы по поддержке детей мигрантов, как впрочем, отсутствуют турецкие врачи и адвокаты. "Предложение о введении в немецкие школы курса по изучению исламской религии вызвало три года назад шквал негодования", - писала недавно бывшая уполномоченная по делам иностранных граждан Корнелия Шмальц-Якобсен. Но многие немцы все больше склоняются к той точке зрения, что это может в значительной мере способствовать интеграции. Ведь неподконтрольные никому частные школы по изучению Корана являются для фундаменталистов идеальным местом для вербовки сторонников.

После произошедшего 11 сентября, мусульмане стали опять ощущать все большее недоверие со стороны своей новой родины. Но, несмотря на это, у большинства из них нет мыслей о том, чтобы покинуть Германию и вернуться на родину: Турция переживает самый глубокий за 78-летнюю историю республики экономический кризис..

В Германии проживает не меньше трех миллионов турок, и это число будет только увеличиваться. Турецкие общины создают в немецких городах настоящие «параллельные сообщества», в которых не действуют законы Германии, в которых женщину могут убить за ненадетый платок, а дети часто вырастают, не зная ни слова по-немецки. Полное отсутствие желания у турецкой общины интегрироваться в немецкое общество, агрессивность по отношению к стране пребывания, крайне низкий образовательный уровень членов общины – вот те проблемы, которые безуспешно пытаются решить немецкие власти, внезапно осознавшие, что мирное мультикультурное общество существует только в мечтах.

Современная Европа переживает период подъема национального сознания и роста антиисламских настроений. Даже в самых толерантных и открытых странах, годами служивших образцами создания успешных мультикультурных обществ – таких, как Голландия и Дания – к власти приходят праворадикальные партии, а внутреннюю политику начинают определять националистические настроения. Жесткое антииммиграционное законодательство спешно создается и в Германии, где на протяжении всех послевоенных лет высказывания по национальным вопросам были строго табуированы, а политика превращения ФРГ в страну иммигрантов практически стала официальной доктриной. Причина такой резкой перемены настроений проста: доля иммигрантов (в первую очередь, из исламских стран), активно не принимающих европейские правила игры и открыто противопоставляющих себя европейской культуре, увеличивается с каждым годом, и проблему существования культурно-религиозных гетто, на территории которых не действуют никакие европейские законы, больше не замечать нельзя.

Постоянное же нарастание в Европе с 2001г. уровня террористической угрозы, наглядно продемонстрированное взрывами в Мадриде и Лондоне, заставляет сегодня даже самых благодушных европейцев с опаской глядеть на своихсоседей-мусульман, даже если в повседневной жизни те выглядят обычными приветливыми студентами или продавцами кебабов.

Одна за другой европейские страны резко ужесточают свои миграционные законодательства. Вскоре после шокировавших датчан исламистских демонстраций, ставших результатом публикации карикатур на пророка Мухаммеда, министр труда Дании Клаус Хьорт Фредериксен заявил журналистам: «Собирающиеся приехать к нам иностранцы должны знать, что здесь не текут молочные реки. Условие пребывания в Дании – это работа, и никаких других условий быть не должно».

Еще более резко высказался бывший министр по делам беженцев, гражданства и интеграции Бертель Хаардер: «Иностранцы – это обуза для нашего общества. Мы тратим на них больше, чем они приносят нам. Мы должны с этим покончить».

Впрочем, эксперты отмечают, что последние пять лет Дания и так последовательно проводила политику сокращения числа иммигрантов, хотя и без громких заявлений политиков. Так, если в 2001г. статус беженца получили более 6 тысяч человек, то в 2005г. – лишь полторы тысячи. В первую очередь, это вызвано тем, что в автоматической въездной визе теперь отказывают родственникам иностранцев, получивших в стране политическое убежище.

В начале 2006г. голландский министр по делам иностранцев Рита Фердонк выступила с предложением обязательного тестирования мигрантов, желающих поселиться в стране, на знание голландского языка. По мнению министра, тестирование должно проводиться еще на родине иностранца – сотрудниками голландского консульства. Идеальный образец для подражания, по мнению министра Фердонк, решение магистрата города Роттердам, где в прошлом году жителям было официально предписано общаться в школе, на работе, в магазинах и с соседями только по-голландски. Все голландцы должны брать пример с жителей Роттердама, заявила министр и потребовала объявить голландский единственным языком, допустимым в общественной сфере. Это не самая лучшая новость для расположенных в Голландии головных офисов таких международных корпораций, как Shell, Philips и Unilever, но спасение национальной культуры, по мнению министра, важнее, чем репутация в глазах крупных фирм.

Уже через месяц предложения министра Фердонк, представляющей в коалиционном правительстве праворадикальную «Народную партию свободы», получили новое развитие: в качестве «теста на иммиграцию» желающим въехать в страну будут демонстрировать фильм, знакомящий мигрантов с основами голландской культуры. Особый акцент в фильме сделан на роль женщин в голландском обществе: мигрантам будут продемонстрированы сцены обыска подозреваемого-мужчины полицейскими-женщинами, кадры с главой государства – королевой Нидерландов, а также сцена купания голландки топлесс. По реакции мигрантов на эти кадры чиновникам предстоит решить, стоит ли пускать их в страну.

Очевидно, что голландское тестирование направлено, в первую очередь, на выявление в среде иммигрантов агрессивно настроенных исламистов. Тем же самым целям служит и тестирование, предложенное рядом федеральных земель Германии. В преддверии региональных выборов, проходивших в марте 2006г. сразу в трех немецких землях – Бадене-Вюртемберге, Гессене и Райнланд-Пфальце, правящий во всех этих землях Христианско-демократический союз (ХДС) объявил одной из главных своих задач борьбу с исламской (читай – турецкой) иммиграцией. Для решения этой проблемы правительство земли Баден-Вюртемберг разработало специальную «антиисламистскую» анкету, содержащую около полусотни вопросов относительно самых разных жизненных ситуаций. Желающим получить немецкое гражданство предлагается честно ответить, что они думают о равноправии женщин, о заключении принудительных браков, о многоженстве, о кровной мести, о мировом сионистском заговоре, о всеобщем школьном образовании, о публикациях карикатур на религиозные темы и о многих других вещах.

После этого чиновники собираются анализировать ответы на их соответствие демократическим стандартам и на этой основе принимать решение о выдаче гражданства. Анкета, созданная в земле Гессен, содержит больше вопросов общеобразовательного характера, направленных на выяснение знаний мигранта о географии, культуре, политическом строе и истории страны, однако и она затрагивает целый ряд тем, призванных выявить среди тестируемых иностранцев радикальных исламистов. Например, экзаменуемому предлагается назвать определенное количество рек, горных массивов и городов Германии; описать принципы формирования немецкого парламента; объяснить причины Реформации; рассказать о послевоенном разделении Германии, а также вспомнить имена известных немецких философов и композиторов.

Такая предвыборная программа ХДС была весьма благодушно встречена избирателями: во всех трех землях христианские демократы получили достаточное для начала формирования правительства число голосов. Это и неудивительно. Согласно социологическому опросу, проведенному в конце прошлого года университетом города Билефельд, 66% немцев считают, что Германия страдает от засилия иностранцев. Почти 40% граждан ФРГ уверены, что для спасения экономики страны правительство должно начать выдворять избыточную рабочую силу. 30% немцев признались, что чувствуют себя иностранцами в собственной стране. В целом, по мнению социологов, уровень ксенофобии в немецком обществе вырос за последние пять лет на 15-20%.

Голоса, призывающие ограничить миграцию, все чаще раздаются на самых разных уровнях – от разговоров на улицах до дискуссий в парламенте. Большинство немцев признает: национальный ландшафт Германии стремительно претерпевает фундаментальные изменения. В стране, которая еще двадцать лет назад была практически однородна в этническом плане, сегодня стремительно возникают настоящие национальные анклавы. Пока что они существуют лишь на уровне городских районов, но имеют все шансы расти и дальше. В авангарде этнической перестройки Германии стоят иммигранты турецкого происхождения.

Сегодня из почти семи миллионов иностранцев, проживающих на территории ФРГ, около одной четверти, или 1 700 000 человек, – граждане Турции. С большим отрывом от них находятся граждане стран бывшей Югославии (950 тысяч человек) и Италии (578 тысяч человек). Что еще более важно, турецкие мигранты являются носителями куда более чуждой немцам культуры, чем успешно ассимилировавшиеся за последние десятилетия (хотя часто и сохранившие свое изначальное гражданство) итальянцы или югославы. Фактически, ближайшей в списке иммигрантов этнической группой, с которой можно было бы сравнивать турок, являются располагающиеся соответственно на 23-м и 24-м местах марокканцы и иранцы, численность которых составляет соответственно 65 и 57 тысяч человек. Разумеется, в глазах немцев именно турки олицетворяют собой исламскую миграцию.

Еще более прочно турки занимают первое место в списке иностранцев, получающих немецкое гражданство. В последние 3 года от 35 до 40 процентов всех выданных иностранцам немецких паспортов доставалось именно туркам. Учитывая, что в общем количестве иностранцев, проживающих в ФРГ, доля турок составляет лишь 25%, можно сказать, что вероятность получения немецкого гражданства для граждан Турции выше, чем для граждан других стран на 40-60%, хотя и стабильно сокращается с 2001г.

Отдельно необходимо уточнить, что эти цифры не дают реального представления ни о количестве этнических турок, проживающих в Германии, ни об их концентрации в отдельных городах страны. Дело в том, что, с одной стороны, официальному учету в органах внутренних дел подлежат лишь иностранцы, не имеющие немецкого гражданства, и гражданин Турции, получающий немецкий паспорт, сразу же исчезает из поля зрения статистики, проходя по ней как «немец». Количество таких «немцев» можно проследить, только изучая данные относительно выдачи немецких паспортов, однако сведений о количестве детей граждан Германии турецкого происхождения найти уже невозможно. Между тем, хотя дети в таких семьях и считаются «немцами» с самого момента рождения, часто они, как и их родители, практически не говорят по-немецки и воспитываются в исключительно турецких традициях. Не в силах ответить немецкие чиновники и на вопросы граждан, сколько в стране действует религиозных и национальных союзов турок: ни те, ни другие организации не обязаны, согласно немецкому законодательству, регистрироваться в органах правопорядка. Что же касается концентрации турецкого населения, то западные и восточные земли Германии представляют собой прямо противоположные ситуации. На депрессивных территориях бывшей ГДР, где мигранты из других стран составляют не больше 2-5% населения (по сравнению с 25-30% населения в развитых городах бывшей ФРГ), турки являются меньшинством и среди мигрантов, занимая в списке некоренных национальностей лишь десятое-пятнадцатое места. Между тем, в отдельных экономически развитых и потому привлекательных для мигрантов городах страны, например, в Мюнхене, существуют целые турецкие кварталы, в которых с трудом можно найти вывеску на немецком языке.

Уже поэтому неудивительно, что проблема интеграции турок в немецкое общество вышла в последние годы на первый план. Первой ласточкой антииммигрантских, антиисламских и, в значительной степени, антитурецких настроений в Германии стала вышедшая в 2000г. в еженедельнике Die Zeit статья бывшего федерального канцлера Германии Гельмута Шмидта с красноречивым названием «Не часть Европы», в которой экс-канцлер отстраненно и хладнокровно рассматривал проблему иммиграции турок в Германию и мотивы вступления Турции в Евросоюз. В частности, в статье Шмидт рассказал о своем разговоре с неназванным турецким премьер-министром (судя по контексту статьи, этим премьером был Бюлент Улусу), в котором тот якобы заявил, что для решения проблемы избыточной рождаемости и растущей безработицы Турции жизненно необходима ежегодная эмиграция из страны как минимум одного миллиона турок – желательно в Германию.

Однако если в 2000г. статья бывшего федерального канцлера вызвала скорее неприятие у публики, которая сочла ее проявлением нетолерантности и болезненного алармизма, то сегодня печатными высказываниями на острую тему исламско-турецкой иммиграции в Германии мало кого удивишь. В стране регулярно издаются книги, посвященные весьма критическому анализу сложившейся ситуации, содержание которых ясно уже из названий: «Смертельная толерантность. Мусульмане и наше открытое общество» или «Лодка переполнена. Европа между любовью к ближнему и самосохранением». В редакциях даже самых консервативных и взвешенных немецких газет можно услышать, как сторонников открытого для всех культур общества открыто называют Gutmenschen, или «добрячками» – еще пару лет назад это слово, лучше всего переводимое на русский популярным среди российских националистов выражением «общечеловеки», входило исключительно в лексикон праворадикальных политиков.

Перемены, произошедшие с восприятием немцами вопросов иммиграции, просто стремительны. «Еще несколько лет назад в стране царила убежденность, что единственная работающая концепция интеграции меньшинств - это концепция мультикультурного общества. Мы должны радоваться, что все эти люди приехали к нам и принесли свой образ жизни», – говорит Вернер д’Инка, издатель самой уважаемой и консервативной газеты Германии Frankfurter Allgemeine Zeitung. – Сегодня число сторонников этой концепции стремительно убывает. Немцы устали нести бремя ответственности за преступления Второй мировой войны. Немцы устали стыдиться своей национальности. Немцы устали определять свою национальность «от противного» – то есть постоянно помнить, чем немцы не должны быть. Немцы хотят, чтобы иммигранты наконец стали соблюдать немецкие правила игры – или отправлялись домой. Эти перемены в массовом сознании произошли всего за несколько лет. Я сам вряд ли сказал бы вам что-то подобное пять лет назад. А если бы я услышал от кого-то такие слова десять лет назад, то был бы уверен, что передо мной сидит самый настоящий правый реакционер».

Впрочем, такой перемене настроений в немецком обществе весьма поспособствовали сами турецкие иммигранты. Например, именно они привнесли в немецкий язык один из самых отвратительных из существующих в сухом языке криминальных сводок терминов – Ehrenmord, или «убийство чести». Так теперь обозначается убийство женщины, совершенное ее родственниками-мужчинами для «спасения чести семьи». Жертвами «убийств чести» обычно становятся турчанки, решившиеся на развод (даже в том случае, когда брак был заключен насильно), однако иногда для убийства хватает куда более скромного повода, вплоть до простого отказа девушки носить платок. По данным исследования независимого центра поддержки турецких женщин Papatya, выходцами из мусульманских стран с 1996г. по 2005г. на территории Германии было совершено как минимум 50 таких убийств, причем на долю турок пришлось 77% преступлений, что более чем в 3 раза превышает долю турок в среде иммигрантов (следом за турками идут ливанцы с 10% от числа подобных преступлений и выходцы из стран бывшей Югославии – 7%). Отдельно необходимо заметить, что «убийства чести» совершаются, в основном, очень молодыми турками, часто родившимися в Германии и прожившими здесь всю свою жизнь – парадоксальным образом эти молодые люди, имеющие лишь самое поверхностное знакомство с Турцией, тем не менее, активно воспроизводят самые варварские и архаичные модели социальных взаимоотношений.

Половина из 400 турчанок различных возрастов, опрошенных в 2005 году чиновниками федерального министерства по делам семьи, женщин, преста- релых и юношества, призналась, что регулярно страдает от физического насилия в семье.

К этому следует добавить еще одну серьезнейшую проблему: насильно заключаемые браки. По данным исследовательницы проблемы насилия над женщинами в среде иммигрантов, турчанки по происхождению Неклы Келек, каждый второй брак, заключаемый в среде турецких мигрантов, является браком по принуждению. Часто невеста, всю жизнь прожившая в Турции и отправленная в Германию почти как товар, вообще не знает, за кого ее выдают замуж. В свой книге «Невеста из-за границы. Подноготная жизни турок в Германии» Келек так описывает классическую ситуацию брака по принуждению: «Типичной невесте «на импорт» – 18 лет, она выросла в небольшой турецкой деревне и едва умеет читать и писать. Ее родители решают выдать ее замуж за проживающего в Германии турка – чаще всего ей совершенно незнакомого, иногда – связанного с ее семьей родственными узами. После свадьбы она переезжает в Германию, в новую турецкую семью.

Она живет только и исключительно в этой семье, ей не дают контактировать ни с кем, кроме представителей турецкой общины. Она не знает ни города, ни страны, в которой живет. Она не говорит ни слова по-немецки, не знает своих прав, не знает, к кому обратиться за помощью. Если она не слушается своего мужа, то ее без разговоров отправляют к родственникам на родину – и это означает для нее социальную, а часто и физическую смерть. Вскоре она рожает двух-трех детей, потому что без этого она вообще никто. Тем не менее, рождение детей привязывает ее на долгие годы к новому дому. Поскольку она ничего не знает о Германии, а родственники не рассказывают ей ничего о стране, то своих детей она воспитывает так, как будто бы они росли в Турции. Она говорит с детьми по-турецки, она воспитывает их в исламских традициях. Хотя формально она живет в Германии, фактически она в нее никогда не приезжала».

Особая проблема заключается в том, что немецкие чиновники располагают весьма скудным набором инструментов не только для того, чтобы влиять на эту ситуацию, но даже для того, чтобы отслеживать ее текущее состояние. Значительное количество турок, проживающих на территории ФРГ, не имеют немецкого гражданства, и формально никаких причин для запрета, например, возвращения на родину турчанки, находящейся в браке с немецким турком, у властей ФРГ нет. То, что на родине женщину может ожидать расправа со стороны родственников за «ненадлежащее» исполнение супружеских обязанностей, не может служить причиной задержания ее в аэропорту. Еще меньше причин есть у чиновников для запрета поездок несовершеннолетних турецких девушек «на каникулы к бабушке» – несмотря на то, что, по оценкам независимых экспертов, значительная таких «каникул» заканчивается принудительным браком, заключенным в какой-нибудь турецкой деревне и противоречащим всем европейским нормам.

Серьезную озабоченность у немецкого населения также вызывает тот факт, что подобные преступления все чаще выходят за рамки турецкой общины и начинают затрагивать и собственно немцев. В декабре 2005г. в Мюнхене турецкий подросток избил беременную от него одноклассницу немецкого происхождения – по собственному признанию, чтобы вызвать выкидыш. В январе точно такая же история повторилась во Франкфурте, причем 17-летний турок признался, что главной причиной его нападения на девушку стало то, что его отец заявил, что «не потерпит ребенка от христианки». В обоих случаях пострадавшие девушки, подавшие заявления в полицию, подвергались угрозам со стороны своих бывших бойфрендов, а также их друзей – те требовали немедленно отозвать заявление. Фактически, немецкая система работы с подростковой преступностью, главный акцент которой сделан на увещевание подростков и их родителей, показывает свою полную неспособность справиться с ситуацией в иммигрантских кварталах, когда преступное поведение подростков прямо или косвенно поощряется их родителями, а сами подростки не считают своей целью успешную интеграцию в немецкое общество.

Ежегодно в Германии тратится до трехсот миллионов евро только на образовательно-интеграционные программы для иммигрантов, однако успеха эти программы приносят мало. Вся немецкая иммиграционная политика последних десятилетий строилась на убежденности, что иностранцы, поселившиеся в Германии, будут перенимать немецкие правила игры, уважать демократические традиции и культуру страны. Однако все оказалось совсем по-другому. Иммигранты образуют параллельные сообщества, в которых не действуют немецкие законы, которые неподконтрольны полиции и совершенно непрозрачны для постороннего наблюдения. Вдобавок ко всему, процедура получения немецкого гражданства в последние годы превратилась в простую формальность, для которой надо было лишь прожить на территории страны не меньше 8 лет, и даже незнание языка в большинстве случаев не являлось препятствием для получения немецкого паспорта.

Парадоксально, но в большинстве случаев граждане Турции сами решали не получать немецкое гражданство – дело в том, что Германия не признает двойного гражданства и получение немецкого паспорта было связано с отказом от гражданства турецкого, что в свою очередь, по турецким законам, означало отказ от собственности на недвижимость, находящуюся на территории Турции. Между тем, значительному количеству граждан Турции в последние годы удалось восстановить свое турецкое гражданство уже после получения гражданства немецкого, что, хотя и является нарушением законодательства ФРГ, практически невозможно установить, используя набор законных средств, которыми располагают немецкие чиновники.

Еще меньше возможностей осуществлять контроль за турецким населением будет у немецких чиновников после вероятного вступления Турции в Евросоюз. Идея присоединения Турции к ЕС горячо поддерживалась коалиционным правительством социал-демократов и зеленых, объявившим ее единственным шансом «привязать» Турцию к европейским ценностям и окончательно похоронить идеи радикальных исламистов превратить Турцию в религиозное государство. После парламентских выборов, прошедших в сентябре 2005г. и приведших к власти более консервативно настроенный Христианско-демократический союз, риторика официальных лиц, высказывающихся по данному вопросу, стала более сдержанной, однако никто не сомневается в том, что курс федерального правительства остался прежним, лишь темпы воплощения этих планов в жизнь, возможно, несколько замедлились.

Кроме того, чиновники Еврокомиссии, непосредственно ответственные за воплощение этого проекта в жизнь, весьма положительно относятся к перспективе присоединения к сфере своего влияния новой страны с почти 70-миллионным населением. Самой большой проблемой, мешающей на сегодня вступлению Турции в ЕС, является членство в ЕС Кипра, который Турция так до сих пор официально и не признала. Между тем, мало кто всерьез считает, что турецко-киприотский конфликт может стать причиной, которая закроет для Турции путь в ЕС. В полемике же, публикуемой в немецких СМИ, самые радикальные высказывания против вступления Турции в ЕС, как это ни парадоксально звучит, принадлежат турецким диссидентам, выехавшим в Германию из-за преследований, которым они подвергались у себя на родине за попытки начать общественную дискуссию по вопросам Геноцида армян.

В целом для Германии, в которой проживает самая большая в Европе турецкая община, вступление Турции в ЕС будет означать катастрофическое усиление позиций мигрантов. Во-первых, присоединение снимет барьеры, которые немецкое правительство еще пока может воздвигать на пути мигрантов – после включения страны в ЕС любой желающий турок сможет свободно приехать в Германию, не спрашивая для этого разрешения немецких властей.

Во-вторых, постоянно проживающие на территории Германии граждане Турции, как новые граждане Евросоюза, автоматически приобретут право голосовать на немецких выборах в местные органы власти (то есть выбирать администрации городов и парламенты федеральных земель), а также отдавать свои голоса на немецких выборах в Европарламент. При том, что уже сегодня во время выборов в местные органы власти немецкие партии ведут активную избирательную кампанию среди этнических турок, обладающих немецким гражданством, и уже сегодня в местных парламентах есть даже лидеры фракций – этнические турки, а в федеральном парламенте – депутаты-турки, после наделения избирательными правами всех граждан Турции, проживающих на территории Германии, политическое давление турецкой общины, несомненно, еще более усилится.

Постоянно обостряется в немецком обществе и проблема адаптации турецкой молодежи. Из-за того, что турецкие семьи традиционно характеризуются более высоким количеством детей, нежели семьи немецкие, многие школы, особенно находящиеся в районах с высокой концентрацией турецкого населения, фактически превращаются в школы этнические. Например, если доля турецкого населения в берлинском районе Моабит составляет чуть меньше 25%, то доля турецких учащихся в школах этого района колеблется по разным школам от 70% до 90%. Такая фантастическая концентрация иностранцев в общеобразовательных школах сводит на нет все попытки учителей интегрировать детей в немецкое общество: в условиях, когда для девяти из десяти школьников родным языком является турецкий, вероятность того, что 10% немцев заговорят по-турецки, гораздо выше, чем возможность научить турецких школьников немецкому языку.

Языковой конфликт в немецких школах достиг своего апогея в конце прошлого года, когда в берлинской школе имени Герберта Гувера администрация запретила школьникам говорить на любом языке, кроме немецкого - в том числе и во время перемен, и даже на школьном дворе. Немецкое общество сразу же раскололось на два непримиримых лагеря. Консервативные немцы, часто ощущающие себя иностранцами в собственной стране, вздохнули с облегчением. Союз немецких турок обвинил власти в дискриминации по национальному признаку. Между тем, по мнению представителей крупнейшего в Германии частного благотворительного фонда Hertie, занимающегося, в числе прочего, интеграционными программами, нацеленными на помощь турецким подросткам, подобные запреты должны пойти на пользу турецкой молодежи. Дополнительные стимулы к изучению языка страны проживания лишь повышают шансы подростков успешно закончить школьное обучение и получить достойную работу.

На сегодня же ситуация с образовательным уровнем турецкой молодежи просто ужасающа. 25% турецких детей бросают школу после девяти классов, то есть ограничиваются лишь тем минимумом, который необходим для приема на низкооплачиваемую неквалифицированную работу. Еще 25% бросают школу, не закончив и девяти классов, то есть, по формальным немецким меркам, не имеют вообще никакого образования. В вузы поступают лишь 6% детей из турецкой общины (среди этнических немцев этот уровень достигает 23%). Учитывая, что доля турецкого населения становится все больше, это означает и то, что образовательный уровень всего немецкого общества неуклонно снижается.

Подводя итоги сказанному, можно выделить основные проблемы, которые стоят сегодня перед немецким обществом, столкнувшимся с явлением массовых турецких общин. Во-первых, это крайне низкая степень интеграции в общество членов турецких общин, и главное молодежи, что приводит к созданию и устойчивому сохранению изолированных, агрессивно настроенных к окружающему миру, асоциальных и часто криминально ориентированных сообществ, не признающих ни культурное наследие, ни нормы повседневного поведения, существующие в немецком обществе.

Во-вторых, это отсутствие легальных методов контроля за жизнью таких общин, что существенно затрудняет как выявление угроз немецкому обществу, так и своевременное и эффективное реагирование на них.

В-третьих, это изолированность и сплоченность турецких общин, позволяющая их членам при желании сколь угодно длительное время избегать контактов любого уровня с «внешней средой». Все эти факторы многократно усиливаются вследствие массовости присутствия этнических турок на территории Германии, что не только делает их наиболее значимой силой среди иммигрантов, но и позволяет создавать свои анклавы в большинстве городов страны. Уровень конфликтов между турецкими мигрантами и местным населением с течением времени будет только нарастать, поскольку крайне высокий уровень рождаемости среди турецкого населения при вступлении в брак и рождение первого ребенка в очень раннем возрасте обеспечивают турецкой общине Германии по сравнению с другими социально-этническими группами гораздо более высокие темпы прироста.

Наконец, после вступления Турции в ЕС влияние турецкой общины может многократно усилиться: как вследствие еще более массовой иммиграции турок в Германию, так и из-за наделения турок, не являющихся гражданами Германии, избирательными правами на местных и европейских выборах. Ни одна из этих проблем в настоящее время и в существующей политической системе ФРГ не может быть решена коренным образом (а некоторые не могут быть решены даже частично). Максимум, на что может рассчитывать сегодняшняя Германия, – это сохранение существующего нестабильного статус-кво, характеризующегося наличием глубоких межнациональных, религиозно-культурных и социально-экономических противоречий, готовых обостриться в любой момент.

С. Сумленный