После окончания Академии Аветисян работает в Ереване, каждый год возвращаясь к родному очагу в Джаджур. История Армении, красота армянских женщин, народные характеры и народные обычаи, своеобразие пейзажа входят в искусство художника естественно и органично, одухотворяют его.
Мы все чаще теперь обращаемся к рисункам живописцев, рисункам скульптуров. Извлеченные из мастерских, они радуют нас неожиданной новизной поисков, особой энергией, взволнованностью, многие из них могут быть предметом специальных исследований.
Изучение рисунков живописцев, их эскизов и этюдов, их набросков, в которых мы можем как бы услышать биение сердца художника - мастера картины, помогает увидеть сложные и порой противоречивые пути творческого процесса, раскрыть порой загадочные связи между колористической одаренностью художника и его возможностями рисовальщика.
В рисунках острее, чем в живописи, ощущаются тончайшая смена настроений, поток мыслей, слышатся отзвуки промелькнувших воспоминаний, в них можно увидеть разные грани фомирующихся замыслов. То, что в картине подчас скрыто за долгими годами работы над ней, в рисунках бывает обнажено, складывается в цепь импульсивных движений души. Может быть, именно поэтому рисунки талантливого художника всегда открывают прямой путь в душу зрителя.
В графических замыслах картин, в размышлениях о счастье, о горе и радости, о будущем и настоящем открывается нам глубина духовного мира, сложного, подлинно поэтичного, в котором мы постоянно чувствуем отражение его душевной силы и благородства. Так и у Аветисяна: цветовое решение его графических листов, исполненных фломастером, углем, с подцветкой пастелью или сангиной, отразило в последние годы творчества с особой силой проявляется в его живописи. Возникает единый процесс необычайного обострения видения цветового богатства мира и особая взволнованная экспрессия в его передаче. Живописные открытия обогащают графику, а в графических листах острее и непосредственнее раскрываются мысли, чувства, мечты, воспоминания.
